ДВА УБИТЫХ ЗАЙЦА И МАЛЕНЬКАЯ ГОРНАЯ МЫШКА

Зимние праздники на сей раз озадачили многих любителей активного отдыха и заставили их импровизировать: отсутствие снега на большинстве облюбованных курортов кардинально меняло привычную программу празднования в горах.

В итоге, 2-го января все участники так называемого Go’n’ride Backcountry Camp пыхтя, потея и слушая усиленные ритмы своих сердец, тащили снаряжение на гору. Значение слова «Go» мы чувствовали всеми фибрами своих душ и следовали этому указанию только благодаря солнечной перспективе воплощения в жизнь слова «Ride».

Нам крупно повезло, так как самая шикарная колыба под Петросом была свободна, и в распоряжении 9-ти человек был огромный лежак, печка, стол, лавка, почти не продуваемые стены, почти не протекаемая крыша, соседние коровники, используемые в качестве санузла и неисчерпаемого ресурса дров, куча снега и шикарный Петрос, нависающий прямо перед глазами. Так что романтическая жизнь в палатках отменялась, что не могло не радовать.

Отработанными до автоматизма движениями рюкзаки были разобраны, дрова – найдены, фактически некоптящая печка – растоплена, ручей – отрыт из-под снега, котёл каши – съеден, плакат ProX – повешен на стену, сноубордические ботинки – зашнурованы, шлемы и маски – надеты, борды – пристёгнуты к «катательным» рюкзакам, ноги – взяты в руки, и вперёд – тропить наверх, к перемычке.

Перемычка встретила наше вторжение ураганным ветром и метелью, за что мы её поблагодарили, адекватно оценив сие предупреждение, встегнулись в крепы и рванули вниз. И вот пришёл момент истины, столь вожделенно долгожданный, забравший недюжинное количество потраченных калорий.

Не знаю, насколько универсальным есть высказывание о том, что за счастье нужно бороться, но у отечественных фрирайдеров, пожалуй, оно забито в глубокое подсознание. Ведь нас не ждёт на горе никто, кроме зверей лесных и непредсказуемой погоды. Здесь нет ни комфортабельной гостиницы с бассейном, рестораном, сауной, барчиком, самоварчиком, нет и отретраченного склона, даже подъёмника нет. Поход в туалет представляет из себя акт, к которому длительно психологически готовишься. А с утра ныряешь в снег для того, чтоб… согреться.

Но все эти лишения оказываются сущими пустяками, ведь Гора дарит чудеснейшее ощущение первопрохода (первопроезда) – снег нетронут, лес разнообразен, ты летишь между деревьями, перепрыгивая естественные преграды в виде поваленных брёвен, ручьёв и прочих непредвиденностей, о существовании коих знать не ведаешь до той секунды, пока с ними не соприкасаешься. Ты не успеваешь переводить дух, поедая глазами первозданные красоты, и только ты сам себе указатель и компас.

Ночью скучать тоже не приходится. Ведь в неописуемой тесноте с двух сторон тебя сдавливают (как сдавливает ногу «испанский сапог») тиски-соседи, один из которых обязательно очень громко храпит непосредственно в твою ушную раковину, а другой, во сне, видимо, танцуя румбу, с завидной ритмичностью заезжает локтем под дых. Но как только ты уже почти решаешься встать и пойти поставить палатку на улице, найдя в себе силы бороться с метелью и слушать вой волков, кто-то с левого фланга вскакивает с душераздирающим воплем: «Мышь! Она съест наш сыр, гадинаааа!!!». Торреодор-мышеубийца, вооружившись миской, разбивает в серый блин растерявшегося в свете 4-х диодного фонаря грызуна. Накалённая атмосфера трансформируется в комичную (да простит меня Гринпис), и ты думаешь: «В тесноте, да не на морозе», – и засыпаешь, предварительно перевернув храпящего соседа на другой бок.

Бывают ночи, когда спится просторно, ты даже можешь растянуться на спине или животе, зарывшись носом в спальник, впитавший запах костра. И это отнюдь не подарок богов, а лишь закономерность, так как в это время кто-то из доблестных (и одновременно широкоплечих) ребят пилит дрова и топит печку, дабы поддержать плюсовую температуру внутри домика.

А ещё бывают ночи, когда калейдоскоп красочных снов, которые снятся лишь в горах, прерывается криком соседа, дёргающим тебя за ногу: «Аня! Да проснись ты, наконец! А то не только кашлять, но и чихать будешь!». Тебе становится смешно, и ты решаешь проснуться и посмеяться. Но когда ты открываешь глаза, понимаешь, что ситуация не «цацки-пецки»: на улице резко потеплело и наваливший на крышу снег теперь ручьём течёт тебе в спальник. Приходится включать фантазию и изобретать укрытие.

Так что ночи незабываемы. Но не только потому, что ты ждёшь утра как избавления от всех этих мучений. А потому, что утром, опять таки предварительно занырнув в снег, ты наденешь не до конца просохший экип и полетишь исследовать новые склоны. Целина поглотит тебя целиком, долго не будет отпускать. Доехав до участка, где заканчивается качественный снег, ты опять будешь тропить вверх. И тропить ты будешь до последних сил (которые всё берутся невесть откуда), а точнее – до темноты. Ведь каждый спуск столь сладок и уникален.

А тот, кто устанет тропить или просто захочет повзлетать с видом на величественно-безлюдные горы, возьмёт лопату да и построит трамплин. И будет парить. Или больно падать. Но всё же сначала парить.

А ещё вы будете проводить бордер-кросс, и здесь уже тебе придётся кантоваться до одеревения ног и в то же время интенсивно шевелить мозгами, равно как и глазами – ведь ты сам изобретаешь наиболее быструю трассу для себя.

А по дороге к ночлегу, вспоминая свой туристический или альпинистский бэкграунд, ты летишь на доске к подножию горы, насвистывая весёлую песенку, а не проходишь пешком всегда кажущийся длинным путь домой.

Но по-настоящему ценить всё происходившее с тобой на протяжении четырёх дней ты начинаешь только через некоторое время, стоя в бесконечной очереди на подъёмник среди людей, которые вроде бы и на курорт приехали, но почему-то постоянно злятся, нервно курят и вечно пытаются потоптаться своими лыжами по твоей доске. И выдержав с достоинством эту пытку, ты провисишь минут 20 на вдруг остановившемся бугеле, плюнешь и спустишься по бугристой, как полиэтилен для упаковки стекла и телевизоров, трассе. Сядешь в колыбе, купишь себе чай за деньги, сколько хочешь. Но он тебе покажется не таким вкусным, как приготовленный товарищем на Петросе. И ты расскажешь случайному знакомому историю о том, как давеча убил одним запалом двух зайцев: гонял по снежным склонам на сноуборде, когда все везде ходили под зонтиками, да к тому же не просто гонял – фрирайдил…

 

P.S. Ну а вообще, фрирайд – штука нешутейная. Так что попрошу не пытаться лишить непорочности снегá диких гор тех особ, которые не чувствуют себя единым целым со своими бордами; не имеют надёжного и полноценного снаряжения; не знают до конца значения слова «лавина»; страдают топографическим кретинизмом; тех, кто привык быть пассивным в принятии решений, для кого критическая ситуация наступает в момент, когда рыбки дома остаются некормленными второй день. А также тех, кто склонен думать, что определённая сумма денег либо других благ цивилизации может разрулить любую ситуацию; тех, кого «всегда интересовал вопрос – а как туристы в походе поддерживают гигиену»; тех, у кого в универе были проблемы со стипендией из-за несданного зачёта по физкультуре; тех, кто имеет комплекс Наполеона либо замечает за собой психологическую несовместимость с товарищами-бордерами; эстетов, считающих верхом некрасивости обветренные губы, обмороженный нос, натуральные запахи, выделяемые грешным человеческим телом; тех, кто считает «Кетанов» названием то ли средства по уходу за волосами, то ли лосьона против прыщей; кто думает, что «в шлеме катаются только трусы и чайники». В общем, противопоказаний много... Да, чуть не забыла: мой стоматолог говорит, что частая перемена климата и употребление деминерализированной горной воды позитивно влияет на недолговечность моей голливудской улыбки.